Всякий политический строй имеет свои жизненные основы – в душевном укладе народа, в его правосознании и в его социальном строении. Исчезают эти основы – и политический строй вырождается: сначала в свою зловещую карикатуру, а потом в свою прямую противоположность. Отсутствие этих основ в жизни народа означает, что этот народ неспособен к такому политическому строю; что этого государственного устройства совсем не следует у него вводить под опасением гибельных последствий. Так, нелепо предлагать монархический или аристократический строй для Швейцарии или для Соединенных Штатов; ...; свергнуть монархию в Греции, в Югославии или в Испании – значило бы поставить эти страны на край гибели и т. д. История учит нас всему этому на каждом шагу; но доктринеры не учатся у истории, они сами думают поучать историю, подчиняя ее своим теоретическим выдумкам.

Так и демократия имеет свои жизненные основы – в духе народа, в его правосознании, в его социальном укладе. Нет этих основ, и демократия выродится – или в охлократию (засилье черни), или в тиранию. Каковы же эти основы?

Демократия (по-русски – «народоправство») предполагает в народе способность не только вести государственную жизнь, но именно править государством.

Для этого народу необходимо прежде всего уверенное и живое чувство государственной ответственности: «от того, что я делаю, как я держу себя и за что голосую, – зависит судьба моего народа, моего государства, моя собственная, моих детей и внуков: за все это я отвечаю; все это я должен делать по чести и совести». Это есть сразу чувство творческой связи между собой и государством и чувство предстояния (Богу, родине и совести, чести и грядущим поколениям). Народ, лишенный чувства ответственности, не способен к народоправ-ству: он поведет себя безответственно и погубит все дело. И пока это чувство в нем не воспитано – взваливать на него бремя народоправства можно только сослепу, от доктринерства и от своей собственной безответственности.

Во-вторых, народоправство неосуществимо без свободной лояльности и без элементарной честности. Народ, не научившийся чтить закон и добровольно соблюдать его за совесть, не будет уважать ни своего государственного устройства, ни им самим изданных законов; всяческое правонарушение окажется основной формой его жизни, и во всех делах его водворится «черный рынок». Мало этого, этот народ окажется неспособным ни к контролю, ни к суду, ни к принудительным мерам, ни к мобилизации своей армии; ибо в основе всего этого лежит добровольное закононаблюдение, чувство долга и неподкупность. Но где законы не уважаются, так особенно и непрестанно попираются законы имущественные: грани между «твоим и моим», между «моим и общественным», между «моим и казенным» утрачиваются: в жизнь внедряется всяческое воровство и мошенничество, продажность и взяточничество; люди не стыдятся уголовщины – и народоправство становится своей собственной карикатурой. Первая же война провалит его с позором.

В-третьих, народоправство требует от народа государственно-политического кругозора, соответствующего размерам страны и державным задачам этого народа. Малому, ниоткуда не угрожаемому народу достаточно уездного политического горизонта: датчанину можно обойтись без того кругозора, который необходим англичанину; гражданин княжества Монако может не видеть далее своей колокольни; но американский «изоляционист» есть близорукая «деревенщина»; и русский калужанин, отвергающий борьбу за морские берега на том основании, что «нам, калуцким, моря не надо», не способен к народоправству. Народ, не понимающий своих исторических и державных задач, создаст жалкую карикатуру на демократию и погубит себя и свою культуру.

В-четвертых, народоправство требует от народной толщи – известных знаний и самостоятельного мышления о знаемом. Есть степень народного невежества, при которой вводить демократию можно только для того, чтобы надругаться над ней. Народ, не знающий ни истории, ни географии своей страны, – не увидит сам себя; и все его голосования будут бессмысленны. Народ, не понимающий своего хозяйства, будет обманут первой же шайкой демагогов. Народ, не способный самостоятельно мыслить о своей судьбе и о своем государстве, будет цепляться за подсказываемые ему фальшивые лозунги и побежит за льстивыми предателями. Мировая конъюнктура есть обстояние сложное – и дипломатически, и стратегически, и экономически, и национально, и религиозно. К какому народоправству способен народ, не знающий ничего верного о других народах, о их жизни, интересах, претензиях, планах и намерениях? Ни к какому! Он политически слеп и дипломатически глух; в финансовых вопросах он подобен ребенку; в делах культуры и науки он некомпетентен; в делах стратегии и войны он беспомощен. Что же весит его голосование? У темного человека «право голоса» будет всегда украдено политическим жуликом…

В-пятых, народоправство осуществимо только там, где народу присуща сила личного характера. Что сделает со своим «голосом» человек, лишенный чувства собственного достоинства? Он продаст его повыгоднее первому же ловкому покупателю голосов.

Во что превратится избирательная кампания у народа, лишенного моральной дисциплины? В погромы, в резню, в гражданскую войну. Массы людей, отучившихся от взаимного уважения и доверия, не способны ни к честной организации, ни к сговору, ни к координации сил. Народ без характера – быстро разложит «народоправство» в анархию, в войну всех против всех.

Однако помимо этих духовных основ и условий демократии есть еще социальные основы.

Во-первых, народ, потерявший оседлость жилища, крепость семьи и уважение к труду, становится беспочвенным и политически несостоятельным; он приближается к римскому плебсу эпохи цезаризма. Люди перестают быть политическими индивидуумами и становятся пылью, трагическим сором, несущимся по ветру. Вспомните войну Белой и Алой розы, перечитайте исторические драмы Шекспира и не делайте себе иллюзий! Кто не имеет оседлого жилища, тот легко становится «ландскнехтом», ищущим себя «кондотьери». Кто не дорожит традициями своего честного рода и своим семейным очагом, тот превращается незаметно в авантюриста. У кого отнят смысл труда, тот перестает быть гражданином. Народ, находящийся в таком состоянии, не способен к государственному самоуправлению, к корпоративному строю, к демократии.

Во-вторых, участник народоправства должен иметь волевую независимость и гражданское мужество. Это дается не легко. Легче всего это дается человеку, имущественно стоящему на своих ногах: крестьянину-собственнику, людям «среднего класса», квалифицированному кадру пролетариата, богатым гражданам. Именно в этих слоях демократия и имеет свою главную опору. Обнищавший народ, опустившийся до состояния черни, быстро выродит и погубит всякое народоправство.

Наконец, некая исторически-национальная и государственная ткань солидарности. Люди должны быть вращены в нее трудом, семейственностью, правосознанием, религиозным чувством и патриотизмом. Ею держится всякое государство, особливо же демократическое. Нет ее, нет этой незримой творческой спайки в национальное всеединство – и корпоративное устройство государства становится неосуществимым. Тогда надо искать спасения в государстве-учреждении, которое должно будет медленно, но упорно крепить эту ткань солидарности и растить корпоративные навыки, т. е. демократические способности в народной массе…

Такова основа демократии.

Изучая социальные сети, обратил внимание на высокий уровень ненависти к русским со стороны граждан России нерусского происхождения. Ранее мне казалось, что большинство нацменов комплиментарны к нам, но время внесло коррективы в положение вещей. Как изменить ситуацию в лучшую для нас сторону? 

Во-первых, через государственное равноправие народов страны. Должны быть ликвидированы национальные республики, любые дотации и преференции, назначаемые по национальному признаку. Нацмены не должны чувствовать, что в России они являются особенными, превосходящими национальное большинство.

Во-вторых, должен быть включён режим нулевой толерантности по отношению к преступникам и правонарушителям. В данное время некоторые народы находятся в РФ на особом положении, им позволяется воровать электричество, захватывать землю и т.д., только потому, что они принадлежат к определённым этносам. Некоторые законы считаются необязательными к исполнению, если они нарушаются представителями нацменьшинств. Полиция снисходительно смотрит на этнические преступные группировки, на криминальные анклавы в городах.Такого быть не должно.

В-третьих, исправлению ситуации помогут политические права и свободы, которые должны быть восстановлены. Для того и нужны русские национальные партии, чтобы защищать русских, отстаивать наши интересы в публичном пространстве и в государственных органах, инициировать петиции и запросы, принятие законопроектов, парламентские расследования, кампании бойкота и т.д.

В-четвёртых, национальное государство должно создать свободную от русофобии систему национального образования. Нелояльные к русским мыслители имеют право исповедовать свои взгляды, но не в стенах государственных учебных заведений и не на государственные деньги. Нерусская коренная молодёжь должна воспитываться в духе уважения к русским.

В центре должна находиться идея национального государства русского народа, берущего под свою защиту и покровительство малые народности, представители которых обладают всеми гражданскими правами.

Дмитрий Бобров

Источник: http://dbobrov.info/my-articles/item/669

7 ноября. Очередная (в текущем 2019-м году - 102-я) годовщина кровавой драмы, разыгравшейся на просторах нашей Родины - России. Порождённый февральским безумием, свергшим законного Государя с престола и положившим начало либеральному безвластию, октябрьский большевистский переворот вверг страну в кровавую баню и беспрецедентный грабёж народа, помноженный на уничтожение русского традиционного уклада. Тяжёлые годы Гражданской войны обескровили русский народ массовыми репрессиями (позднее, во времена правления И.В. Сталина (Джугашвили) возобновившимися с новой силой) и практически полностью разрушили экономику России. А проводимая по окончании Гражданской войны политика нового советского государства, вставшего на костях жертв кровавой революции, запустила механизм развала страны, который сработал на рубеже 1980-1990-х гг.

Прошло уже более столетия, а народ и страна так и не смогли оправиться от катастрофы 1917 г. Болью отзывается в душе народной память о невинных жертвах, принесённых на алтарь революции, тоска охватывает душу при мыслях о том, как далеко могла продвинуться в своём развитии историческая Россия, чья жизнь трагически оборвалась более столетия назад... Не будет подлинного возрождения России, пока каждый из нас, ныне живущих, не осознает этот горький урок истории.

Вечная память погибшим в лихие годы смуты и террора!

_____________________________________________________________

"После великой катастрофы мы стоим перед великим возвращением в свой дом, к своему идеалу. Сейчас он загажен и замазан, заклеен лозунгами и заглушен враньем. Но он существует. Нужно очистить его от лозунгов и плакатов, от иностранных переводов и доморощенного вранья, нужно показать его во всей его ясной и светлой простоте. Но не в вымысле «творимой легенды», а в реальности исторических фактов. Наше будущее мы должны строить исходя из нашего прошлого, - а не из не наших шпаргалок, и программ, утопий и демагогии. Всю политическую работу нашего будущего мы должны начинать совсем с другого конца, чем это делали наши деды и наши отцы, - иначе наши дети и внуки придут к тому же, к чему пришли мы: к братским могилам голода и террора, гражданских и мировых войн, к новому периоду первоначального накопления грязи и крови, злобы и ненависти. Нам, прежде всего, нужно знать нашу историю, - а мы ее не знали." - Иван Солоневич, русский мыслитель

Когда мы находим в левых органах русской зарубежной прессы категорические заявления о том, что "теперь-де демократия признана всеми и окончательно", то мы изумляемся политической близорукости и партийной наивности этих писателей. На самом деле "демократия" переживает сейчас "великий и затяжной кризис", который может иметь только два исхода: или торжество диктатур и тираний тоталитарного направления (чего не дай Бог!), или же полное обновление демократического принципа в сторону отбора лучших и политического воспитания. Идея "формальной демократии", выдвинутая за последние полтораста лет в качестве всемирной политической панацеи (всеисцеляющего средства), уже привела целый ряд государств, а за ними и все остальное человечество, к величайшим затруднениям и бедствиям и уперлась в выросший из ее последовательного осуществления тоталитарный строй. Не видеть этого могут одни только доктринеры.

То, что в действительности произошло в мире за по следние тридцать лет, есть духовное обличение и отвержение тоталитарного строя, все равно -- левого или правого; но совсем не политическое оправдание формальной демократии. Напротив, именно "формальная демократия" с ее внутренними пустотами, ошибками и соблазнами, и привела к левому и правому тоталитаризму: эти два политических режима связаны друг с другом, как уродливая реакция на болезненное преувеличение, или как тирания, возникающая из распада; или как рабство, возвращающееся на того, кто не сумел найти и соблюсти духовно верную меру свободы. Ныне мы переживаем период, когда человечество везде не разочаровалось ни в формальной демократии, ни в право-левом тоталитаризме; когда одни наивно собираются лечить провалившийся тоталитаризм -- формальной демократией, а другие организуются для того, чтобы заменить формальную демократию -- правым или левым тоталитаризмом.

Мы же настаиваем для России на третьем исходе и считаем его единственно-верным. Для того, чтобы уразуметь его, надо поставить весь вопрос со всей возможной политико- юридической ясностью.

Государство, как многоголовый (или совокупный) субъект права, может быть или "корпорацией" или "учреждением". Что же оно есть на самом деле?

Спросим себя прежде всего: что есть "корпорация" и что есть "учреждение"?

Корпорация (например, кооператив) состоит из активных полномочных и равноправных деятелей. Они объединяются в единую организацию по своей свободной воле: хотят -- входят в нее, не хотят -- выходят из нее. Они имеют общий интерес и вольны признать его и отвергнуть. Если они признают его и входят в эту корпорацию, то они тем самым имеют и полномочие действовать для его удовлетворения. Они уполномочены формулировать свою общую цель, ограничивать ее, выбирать голосованием все необходимые органы, утверждать их и дезавуировать их, "отзывать" свою волю, погашать свои решения, обусловливать свое участие "постольку-поскольку". Кооперация начинает с индивидуума: с его мнения, изволения, решения; с его "свободы" и интереса. Она строится снизу вверх; она основывает все на голосовании; она организуется на свободно признанной (и соответственно свободно ограничиваемой, свободно отвергаемой) солидарности заинтересованных деятелей. "Все через народ" -- идеал формальной демократии.

Напротив, жизнь учреждения (например, больницы, гимназии) строится не снизу, а сверху (даже и тогда, когда само учреждение -- учреждено всенародным голосованием). Люди, заинтересованные в жизни этого учреждения, получают от него благо и пользу, но не формулируют сами ни своего общего интереса, ни своей общей цели. Они не имеют и полномочия действовать от лица учреждения. Они "проходят" через него, но не составляют его и не строют его. Они пассивно принимают от учреждения -- заботы, услуги, благодеяния и распоряжения. Не их слушаются в учреждении, а они слушаются в учреждении. Учреждение само решает, "принимает" оно их или нет; и, если "принимает", на каких условиях и доколе. Они не выбирают его органов, не имеют права "дезавуировать" или "сменять" их; и даже не всегда могут самовольно отвергнуть его услуги и "уйти". Следовательно учреждение строится по принципу опеки над заинтересованными людьми. Оно имеет свои права и обязанности, свой устав, свою организацию; но все это оно получает не от опекаемых; оно не отчитывается перед ними, и органы его не выбираются, а назначаются. Больные в больнице не выбирают врачей; гимназисты в гимназии не могут сменить директора и инспектора и кадеты не могут самовольно выйти из кадетского корпуса; студенты принимаются в университет, но не определяют его целей и задач, и профессора не слушаются их распоряжений. И поскольку государство есть учреждение, постольку народ в нем не управляет собою и не распоряжается, а воспитывается, опекается и повинуется.

И вот сторонники формальной демократии считают, что государство тем лучше организовано, чем последовательнее оно превращено в корпорацию. А сторонники тоталитарного строя убеждены, что государство тем лучше организовано, чем последовательнее всякое самоуправление исключено и подавлено, чем больше государство превращено в учреждение. Принцип корпорации, проведенный последовательно до конца, погасит всякую власть и организацию, разложит государство и приведет его к анархии. Принцип учреждения, проведенный последовательно до конца, погасит всякую человеческую самодеятельность, убьет свободу личности и духа, и приведет к каторге. Анархия не лечится каторгой; это варварство. Каторга не оздоравливается анархией: это безумие. Спасителен только третий путь. Какой же? И как найти его?

Прежде всего надо понять и до конца продумать, что корпоративный строй требует от граждан зрелого правосознания. Желающий участвовать в управлении государством, должен уметь управлять самим собой, понимать сущность государства, его задачи и цели, органичность народной жизни, значение и смысл свободы, технику социальной организации, законы политики и хозяйства. Нет этого -- и общий интерес останется неосознанным, подмененным частной корыстью и личными вожделениями, принцип солидарности останется пустым словом, общая цель утратится, полномочие будет подменено "кулачным правом"; -- начнется фальсификация государственности и развал. Государство погибнет или сложится вновь по типу диктаториального учреждения.

И вот, по отношению ко всем гражданам с незрелым правосознанием (дети, несовершеннолетние, душевнобольные, дикари, политически-бессмысленные, уголовно-преступные, анормальные, жадные плуты и т.п.) -- государство всегда останется опекающим учреждением. Тех, кто неспособен осознать и жизненно оформить свой общественный интерес и кому нелепо давать право голоса, -- государство всегда будет опекать и вести.

Но и этим дело не ограничивается. Люди вообще живут на свете не для того, чтобы убивать свое время и силы на политическую организацию, а чтобы творить культуру. Политика не должна поглощать их досуга и отрывать их от работы, а обеспечивать им порядок, свободу, законность, справедливость и технически- хозяйственные удобства жизни. Кипение в политических разногласиях, страстях и интригах, в тщеславии, честолюбии и властолюбии -- есть не культура, а растрата сил и жизненных возможностей. Поэтому политика не должна поглощать времени и воли больше, чем это необходимо. Корпоративный строй склонен растрачивать народные силы; строй учреждения, если он на высоте, экономит их.

В довершение всего -- политическое дело требует особых знаний, изучения, подготовки, опыта и таланта, которыми "все" никогда не обладали и обладать не будут; политическое строительство всегда было и всегда будет делом компетентного меньшинства.

Поэтому государство никогда не перестанет строиться по типу учреждения, особенно в тех отношениях, где необходимы единая власть и дисциплина: а именно -- в делах общественного воспитания, порядка, суда, управления, обороны, дипломатии и некоторых других. Это совсем не означает, что принцип самоуправления исключается из государственной жизни и строительства, что он осуждается и отвергается; но это означает, что сфера его применения по самому существу дела ограничена: 1) принудительным характером государственного союза вообще (подданство -- гражданство, лояльность без всякого "постольку-поскольку", налоги, воинская повинность, судебный приговор и наказание); 2) самой техникой государственного и в особенности военного строительства (вопросы, требующие тайны и личной ответственности, вопросы стратегии и тактики -- не голосуются); 3) наличным уровнем правосознания в стране; 4) необходимой экономией сил (люди живут на свете решительно не для того, чтобы политиканствовать).

Все это означает, что современные крайности (формальной демократии и тоталитарного режима) являются нездоровыми заблуждениями. Государство в своем здоровом осуществлении всегда совмещает в себе черты корпорации с чертами учреждения: оно строится -- и сверху, и снизу, и по принципу властной опеки, и по принципу самоуправления. Есть государственные дела, в которых уместно и полезно корпоративное самоуправление; и есть такие дела, в которых оно решительно неуместно и недопустимо. Голосования в русской армии в 1917 году были проявлением политического кретинизма и революционной интриги (одновременно). Подобно этому есть государственные дела, которые могут вестись только по принципу властного предписания, назначения и взыскания; и есть такие дела, в которых необходимо самоуправление, ибо тоталитарный централизм убивает в них жизнь (срв. советский строй). Нелепо строить все государство по схеме больницы или школы: ибо государственно зрелые граждане -- не больные и не школьники; их осознанная солидарность драгоценна, их политическая активность необходима, их публично-правовая уполномоченность зиждительна; все это есть могучий политический цемент.

Это означает также, что политик, организующий государство, должен считаться, прежде всего, с наличным в данной стране и в данную эпоху уровнем народного правосознания, определяя по нему то жизненное сочетание из учреждения и корпорации, которое будет наилучшим "при данных условиях жизни".

Такими условиями жизни являются:

1. Территория и ее размеры (чем больше эти размеры, тем необходимее сильная власть и тем труднее проводить корпоративный строй).

2. Плотность населения (чем больше она, тем легче организация страны; чем меньше она, тем необходимее начало учреждения).

3. Державные задачи государства (чем грандиознее они, тем меньшему числу граждан они понятны и доступны, тем выше должен быть уровень правосознания, тем труднее корпоративный строй).

4. Хозяйственные задачи страны (с примитивным хозяйством маленькой страны может легко управиться и корпоративное государство).

5. Национальный состав страны (чем он однороднее, тем легче народу самоуправляться).

6. Религиозная принадлежность народа (однородная религиозность масс облегчает управление, разнородная -- затрудняет; обилие противогосударственных сект -- может стать прямой государственной опасностью и т. д.).

7. Социальный состав страны (чем он первобытное и проще, тем легче дастся народу солидарность, тем проще управление).

8. Культурный уровень народа (чем он ниже, тем необходимее начало учреждения).

9. Уклад народного характера (чем устойчивее и духовно индивидуализированнее личный характер у данного народа, тем легче осуществить корпоративный строй; народ индивидуализированный не духовно, а только биологически, и притом бесхарактерный -- может управляться только властною опекой).

Все это указуется здесь только для примера; при всем этом подразумевается оговорка "при прочих равных условиях".

Итак: единого мерила, единого образцового строя для всех народов и государств нет и быть не может. И тот, кто вечно твердит "все через народ" -- обнаруживает свое верхоглядство и свою политическую неспособность.

Идея "государства -- учреждения" представлена в истории началом монархическим (и диктаториальным); несмотря на это монархическая форма государства способна уживаться с самым широким корпоративным самоуправлением (например, Англия; Россия до 1917 года).

Идея "государства -- корпорации" представлена в истории началом републиканским (и демократическим); несмотря на это, республиканская форма государства способна вырождаться в сущий тоталитаризм, приближаясь к диктатуре (... Россия после 1917 года).

Крайние лозунги -- "все сверху" и "все снизу", -- столь соблазнительные для людей примитивного мышления и страстного темперамента, одинаково несостоятельны и опасны. Тот, кто попытается делать все "сверху", -- убьет творческую самостоятельность своего народа, отвратит его от себя, ожесточит его, изолирует себя, захлебнется в сетях формальной и продажной бюрократии и подорвет жизненную силу своего государства, независимо от того, будет ли он левым или правым тоталитаристом. Тот, кто попытается строить все "снизу", -- разложит государство на систему маленьких и бессильных общинок, сделает невозможным единение и правопорядок, даст преобладание дурному количеству над творческим качеством, захлебнется в волнах демагогии и смуты и очнется под пятой у тирана.

Государство по самому существу своему есть организация не частно-правовая, наподобие кооператива, добровольно-свободная, а публично-правовая, властно-повелительная, обязательно-принудительная. И этим одним уже предопределено, что оно никогда не перестает быть учреждением и никогда не превратится в корпорацию чистой воды. Дух учреждения может временно отступать на задний план, но горе той республике или демократии, в которой он выветрится совсем! В час смуты, революции, войны, стихийного бедствия, общей опасности, голода, заразы -- самая демократическая, архифедеративная республика вспомнит о ведущей, повелевающей и принудительной опеке учреждения и не будет решать "все через народ", как этого требовали наши русские сверхдемократические головотяпы в 1917 году.

Грядущей России предстоит найти для себя -- свою, особую, оригинальную государственную форму, такое сочетание из "учреждения" и "корпорации", которое соответствовало бы русским, национальным историческим данным, начиная от наличного в России по-революционного правосознания и кончая национальной территорией. Перед лицом такой творческой задачи -- призывы зарубежных партий к формальной демократии остаются наивными, легкомысленными и безответственными.

Несмотря на проливной дождь и полицейские провокации РУССКИЙ МАРШ - 2019 в городе Пскове СОСТОЯЛСЯ!!!

4 ноября 2019 года в городе Пскове, несмотря на полицейские провокации, проливной дождь и небольшое количество участников, ежегодная акция протеста - «Русский Марш» всё же состоялась, как обычно организаторами публичного мероприятия были местные националисты.

На этот раз акция протеста прошла под лозунгом – «Свободу политзаключённым!»

В своём выступлении, лидер псковских националистов Георгий Павлов потребовал: – «Освободить политзаключённых, прекратить преследование за политические убеждения, отменить политические статьи 282, 280 и т.д., расформировать центр «Э» и отменить политическую цензуру».

Также на митинге была поднята тема правого активиста Артёма Милушкина, томящегося в застенках СИЗО уже десять месяцев, а сфабрикованное на него уголовное дело https://vk.com/wall-93750111_2844 так и не передано в суд.

Когда колонна подошла к проезжей части, идущие рядом ДПСники не стали перекрывать движение (как это положено в таких случаях), а ждали, будут ли участники марша продолжать движение на красный свет, но никто не поддался на провокацию.
Приблизившись к памятнику княгине Ольге оказалось, что место проведения митинга уже заранее ограждено забором, а на проходах стоят полицейские с металлоискателями, приступившие к незаконному досмотру организатора и участников.

В итоге на ограждённый пятачок попала лишь половина участников колонны.

Всё как обычно, на одного участника «Русского Марша» собралось 3-4 сотрудника полиции, росгвардии, ДНД, пригнали автозак и сбежалось всё городское МВДшное начальство. 

Источник: https://vk.com/wall-67575345_2808

В День Народного Единства, 4 ноября 2019 года, в Саратове на улице Астраханской прошла традиционная оппозиционная акция "Русский Марш", которую посетило около 70-ти человек.

Несмотря на большое скопление полиции, установку рамок для входа и тщательный осмотр участников, акция прошла без особых эксцессов.

Участники требовали отмены т.н. "антиэкстремистких" статей уголовного кодекса, освобождения политических заключённых, в том числе саратовца Сергея Рыжова, а также честных выборов.

На митинге, который последовал после демонстрации, слово взяли ведущий Андрей Марцев, активист "Чёрного Фронта" Павел Кузнецов, участник "Прогулок оппозиции" Сергей Мельников и гражданский активист Юрий Андреевич Кутузов.
Большинство выступающих рассказали истории о политических репрессиях в РФ, а Марцев призвал сотрудников полиции снять форму и присоединиться к протестующим.

Источник: https://vk.com/wall-137991809_155

Организаторами выступила инициативная группа по созданию Комитета «Нация и Свобода» в Новосибирске. Эта первая массовая акция ... националистов в регионе за последние годы (с момента ареста прошлого организатора Русских Маршей Дмитрия Бахтина).

Русские националисты и национал-идеалисты выступили против политики замещающей миграции и этнического замещения русских, проводимой Кремлём.

Источник: https://vk.com/wall-17736722_26839

"Русский марш" прошел в День народного единства в столичном районе Люблино. Мероприятие накануне было санкционировано столичными властями. Несколько десятков участников прошли колоннами от улицы Перерва до станции метро "Люблино". В руках они держали имперские флаги и транспаранты с традиционными лозунгами. После короткого митинга собравшиеся разошлись.

Меры безопасности в этом районе были усилены, дежурили дополнительные силы полиции, Росгвардии и МЧС. По маршруту следования колонны участников шествия движение транспорта полностью было перекрыто. После завершения акции оно было восстановлено.

Еще одна акция, получившая название "Русский марш", прошла в столичном районе Щукино. Участники этой демонстрации встретились у станции метро "Октябрьское Поле" и прошли по улицам Маршала Бирюзова и Маршала Василевского. В связи с проведением акции движение транспорта, включая общественный, здесь также было ограничено, а за порядком следили усиленные наряды полиции. 

Источник: https://rg.ru/2019/11/04/reg-cfo/russkij-marsh-v-moskve-proshel-bez-proisshestvij.html

То политическое течение, которое, по-видимому, преобладает в современном мире, должно быть обозначено как «фанатизм формальной демократии». Фанатизм – потому, что это течение превратило Свой лозунг в «исповедание веры», в панацею (всеисцеляющее средство), в критерий добра и зла, в предмет слепой верности и присяги; так как надо было выбирать между тоталитарным режимом и формальной демократией, ибо ничего больше нет (тогда как на самом деле есть еще многое другое!). Это есть фанатизм формальной демократии, которая сводит все государственное устройство к форме всеобщего и равного голосования, отвлекаясь от качества человека и от внутреннего достоинства его намерений и целей, примиряясь со свободою злоумышления и предательства, сводя все дело к видимости «бюллетеня» и к арифметике голосов (количество).

Но в действительности такая «демократия» ни от чего не обеспечивает: ни от всеобщей продажности, ни от предательских заговоров, ни от эксплуатации плутами слабых, добрых, темных и глупых, ни от анархии, ни от тирании, ни от тоталитаризма. История (1914-1951) только что дала новые жестокие уроки, присоединившиеся к прежним (из эпохи греко-римской, из эпохи Возрождения и из революций нового времени). Но разве фанатик внемлет урокам исторического опыта? Сколько раз формальные демократии вырождались, теряли свою творческую силу и губили государства! И нам, русским патриотам, совершенно необходимо додуматься в этом вопросе до конца и договориться друг с другом.

Демократический строй далеко не всегда и не везде у места. Он имеет свои необходимые основы или «предпосылки»: если нет их налицо, то ничего, кроме длительного разложения и гибели, демократия не дает. Каковы же эти предпосылки творческой демократии?

1. Первое: народ должен разуметь свободу, нуждаться в ней, ценить ее, уметь пользоваться ею и бороться за нее. Все это вместе должно быть обозначено, как искусство свободы. Нет его – и демократия обречена.  

Дело в том, что свобода совсем не состоит в «развязании» граждан или в «разнуздании» народа, но в замене «внешней связанности», идущей «сверху», – внутренней самосвязью, самодисциплиной. Свободный народ сам знает свои права, сам держит себя в пределах чести и закона; он знает, для чего ему дается свобода; он наполняет ее верной творческой инициативой – в религии, самоуправлении, в хозяйстве, в общении, в науке и в искусстве. Он не пойдет за негодяями, соблазняющими его «вседозволенностью», но заставит их замолчать. Он не позволит тоталитаристам отнять у него свободу, но сумеет отстоять ее.

Народ, лишенный искусства свободы, будет настигнут двумя классическими опасностями: анархией и деспотией.

Если он воспримет свободу, как вседозволенность и начнет злоупотреблять ею (попирать все законы, вторгаться в чужие жилища, грабить чужое имущество, убивать своих действительных или мнимых врагов, разрушать, жечь и громить), то настанет анархия, которая сначала поведет страну и государство к гибели, а потом сменится тиранией – иногда своей, внутренней; иногда иностранной, завоевательной.

Если же он не поймет, на что ему нужна свобода, и не сумеет ею воспользоваться, то он отдаст ее любому авантюристу за обещания частного или классового прибытка. Он продаст ее тому деспоту, который сумеет разжечь его страсти, сорганизовать свой беззастенчивый кадр, увлечь людей несбыточными планами и «наградить» толпу «хлебом и зрелищами». Тогда демократия погибнет История свидетельствует об этом бесчисленное множество раз.

...

2. Второй предпосылкой творческой демократии является достаточно высокий уровень правосознания.

В каждом из нас есть две силы, обычно противостоящие друг другу: сила инстинкта и сила духа. Инстинкт, взятый сам по себе и не обузданный духом, – есть волк в человеке: он хищен, коварен и жесток. Но он хитрее и изворотливее лесного волка. Человек голого инстинкта – не ведает ни веры, ни совести, ни жалости, ни чести; он посмеивается над честностью, презирает доброту, не верит ни в какие принципы. Для него все хорошо, что ему выгодно. Он ищет богатства и власти. Он именно таков, каким его с восторгом и преклонением описал Фридрих Ницше в своем антихристианском произведении «Воля к власти», где Ницше взывает к «верховному зверю», «к единому» и злому человеку с «веселым брюхом», с грубым и диким нравом, к безбожному наслаждению.

Бездуховному инстинкту противостоит дух в человеке, начало сердца, разумной воли, ответственного предстояния и совести. Дух проявляется в жажде священного, в искании Бога, в способности к самообладанию и к деятельной любви. Правосознание есть одно из основных его проявлений: «я есмь личность с духовным достоинством и правами, я знаю, что мне можно, должно и чего нельзя; и такую же свободную и ответственную личность я чту в каждом другом человеке».

Человек, имеющий здоровое правосознание, есть свободный субъект прав; он имеет волю к лояльности (законопослушанию), он умеет блюсти и свои, и чужие полномочия, обязанности и запретности; он есть живая опора правопорядка, самоуправления, армии и государства. Человек, лишенный правосознания, подобен зверю и ведет себя, как волк. Человек, способный только к повиновению из страха, превращается в волка, как только отпадает страх. Человек без чувства ответственности и чести – не способен ни к личному, ни к общественному самоуправлению, а потому не способен и к демократии.

Если в народе нет здравого правосознания, то демократический строй превращается в решето злоупотреблений и преступлений. Беспринципные и пронырливые люди оказываются продажными, знают это друг про друга и покрывают друг друга: люди творят предательство, наживаются на этом и называют это «демократией». Спасти их и их страну от гибели может только строгий авторитарный (отнюдь не тоталитарный!) режим.

3. Третьей предпосылкой является хозяйственная самостоятельность гражданина. Я разумею при этом не богатство, и не предпринимательство, и не земельную собственность, но личную способность и общественную возможность кормить свою семью честным, хотя бы и наемным трудом. Свободный гражданин должен чувствовать себя в жизни самостоятельным работником, не извергнутым из жизни своей страны, но органически включенным в реальный жизнеоборот. Только тот, кто чувствует себя самокормильцем, приносящим пользу своему народу, имеет основу для независимого суждения в политике для неподкупного волеизъявления и голосования. Он имеет под ногами некую творческую почвенность и в душе тот реальный образ мыслей, который возводит к верному пониманию государственного хозяйства и к верному ощущению государственных польз и нужд. Без этого демократия быстро вырождается в непрерывную схватку беспочвенных рвачей: о государстве и его устроении, о родине и ее спасении не думает никто, потому что все заняты личной добычей.

Человек, лично неспособный к честному труду, есть профессионал темных путей, опасный проныра, мастер плутни, продажный рукогрей. Он живет вне правопорядка и правосознания и потому оказывается политическим идиотом. После проигранных войн, гражданских войн и длительных революций – в стране оказывается неисчислимое множество таких отбившихся от дела авантюристов, как бы созданных для того, чтобы разложить и погубить всякую демократию. Удачливые выходят в «нувориши» (многоденежные выскочки); неудачливые создают готовый наемный кадр для всевозможных «псевдогенералов», для крайних партий, для иностранного шпионажа и разбойных банд.

Человек, не имеющий общественной возможности кормить свою семью честным трудом, есть трагическое явление безработного. Он не повинен в своем несчастье и нередко сам с ужасом следит, как длительная безработица деморализует его и губит. С массовой безработицей справиться чрезвычайно трудно, ибо она вызывается сложными причинами: хозяйственными кризисами, перенаселением, экономическою отсталостью страны, разрушительными войнами и революциями. А эти причины легче поддаются гениальной инициативе одного человека, если таковой найдется, чем парламентской разноголосице.

На обоих этих путях демократия гибнет от обилия в стране черни, отвыкшей от честного труда и жаждущей подачек, развлечений и авантюр. Историк, конечно, вспомнит вырождение древнеримской демократии, разложение итальянской гражданской общины в эпоху Возрождения, воину Белой и Алой розы в Англии, русскую Смуту, тридцатилетнюю войну в Германии и первую французскую революцию; он вспомнит еще семь миллионов безработных в предгитлеровской Германии, учтет состояние некоторых держав в современной Европе – и присоединит к этому прогноз для послебольшевистской России.

* * *

Устанавливая основные предпосылки живой и творческой демократии, мы должны далее указать на следующее:

4. Есть минимальный уровень образования и осведомленности, вне которого всякое голосование становится своею собственной карикатурою. Здесь нужна не элементарная грамота, которая позволяет человеку вместо «приложения руки», вымазанной чернилами, нарисовать буквами свою фамилию. Здесь нужно понимание самого выборного процесса и предлагаемых программ, умная оценка кандидатов, разумение государственного и экономического строя страны и его нужд, верное видение политических, международных и военных опасностей; и, конечно, приобщенность к источникам правдивых сведений.

Баба Авдотья рассказывала в 1917 году о своем участии в избрании «учредительного собрания»: «Пришла я этта в волость, на крыльце люди толпятся; спрашивают – ты на выборы? на выборы… – что, откеда? – говорю: Авдотья Митрошкина, с Погорелых Выселок, – отыскали они на бумажке, чего-й-то отметили, а мне на ладонь крест поставили мелом, иди, говорят, домой, проголосила; ну, я и пошла»… Так социалисты-революционеры составляли свое «большинство» в «учредилке». Недостаточно и такого образования, чтобы принять правильно выписанный чек от партийного секретаря, поджидающего «грамотных избирателей» перед входом к урнам…

Есть уровень необразованности, малообразованности и неосведомленности, при котором голосует не народ, а обманываемая толпа; и из этого возникает не демократия, а охлократия (правление темной толпы). И нужно быть совсем наивным, чтобы воображать, будто люди, которым обманно морочили головы 30-40 лет, завтра станут «сознательными гражданами», способными разобраться в государственном вреде и политической пользе: стоит только провозгласить «свободу» и «равенство» – и все сейчас же объявят себя сторонниками республики и федерации, Керенского и Федотова, ибо «верно» поймут «благо» государства…

5. Но и этого мало: необходим политический опыт, которого в будущей России будут лишены и более образованные слои, и менее образованные массы.

Надо вдуматься и представить себе все отчетливо. Тридцать – сорок лет подряд голодом, страхом и пыткою людей отучали от самостоятельного мышления, от политической и хозяйственной инициативы, от ответственного решения; и с утра до вечера, от рождения до смерти людям завивали души мертвыми и ложными схемами вульгарного марксизма и пошлостями «диамата». Каких граждан, каких демократов готовила этим коммунистическая власть? Не граждан, а рабов, тоталитарного государства; не политиков, а до смерти напуганных карьеристов; не деятелей, а пролаз и доносчиков – готовил советский режим; людей, совершенно лишенных государственного кругозора и честного, – да, именно, честного, – опыта и самостоятельного, – да, именно, самостоятельного, – разумения.

Человек, пролежавший в тюрьме тридцать лет, заморенный в цепях, разучившийся стоять и ходить, – какой же он участник спортивного состязания? А демократия есть именно политическое спортивное состязание… Этого человека надо под руки водить, а не наваливать на него десятипудовые мешки ответственности…

Какая наивность, какая безответственность, какая историческая слепота нужны для того, чтобы воображать, будто навыки тоталитарного приказчика и тоталитарного поденщика могут создать на что-нибудь способную «демократию»… Как низко расценивают современные «демократы родом из России» – тот режим, которому они присягают! Годы, годы должны пройти до тех пор, пока русский человек опомнится, стряхнет с себя эти унизительные навыки и, встав во весь рост, найдет опять свой уклад, свое достоинство, свою русскую самостоятельность и свою независимую талантливую сметку.

Есть такая политическая неопытность, при которой «народное самоуправление» невозможно и при которой демократия может быть только фальсифицирована, как при позорной памяти «учредилке» 1917 года. На это-то, конечно, и возлагаются надежды.

6. А между тем настоящая, творческая демократия предполагает в человеке еще целый ряд свойств и способностей, без которых она становится обманным лицедейством и разбазариванием национального достояния.

Участнику демократического строя необходимы личный характер и преданность родине, черты, обеспечивающие в нем определенность воззрения, неподкупность, ответственность и гражданское мужество. Нет этого – и он пустое место, картонный кирпич в стене, гнилое бревно, проржавевшее кольцо в цепи, заранее обеспеченный предатель. Демократический режим, в котором такие люди преобладают, – не рушится только тогда, когда некому толкнуть его. Бесхарактерные люди неспособны ни к какому благому начинанию; они только кажутся людьми; они мнимые величины. Граждане, научившиеся интернационализму, суть граждане всех остальных государств, только не своего собственного. Голосователи, не имеющие определенных воззрений и не умеющие их отстаивать, подобны тем резиновым игрушкам-зверюшкам, которых надувают сзади и из коих потом чужой воздух выходит с писком, а сами они валятся на бок. Что же сказать о продажных? Ведь деньги-то будут только у иностранцев; а нищему – и вменить его продажность трудно. Человека, лишенного чувства ответственности, совсем нельзя подпускать ни к какому публичному делу: все погубит, словчится и скроется в толпе за ее многоголовой неуловимостью. А гражданское мужество есть сущее условие жизни – для всего демократа, во всякой демократии.

Напрасно было бы указывать нам на историю западных народов. Уже в силу одного того, что это была иная история. И еще в силу того, что ни один из западных народов не искал спасения в демократии после 30-40-летнего тоталитаризма. И особенно в силу того, что то, что одному народу может быть и здорово, то может принести другому смерть! И как же не спросить себя: почему так трудно дается демократия балканским народам, азиатским народам и южно-американским народам? Спасала ли демократия Испанию или губила? ... Почему демократический режим, разыгрываемый по всем правилам парламента, никак не вывезет из оврага современную Францию, несмотря на ее политический опыт, цивилизованность и гражданственность? И в чем проявилась целебность демократии в современной Польше, Чехии, Венгрии и Румынии? Не следует ли раз навсегда оставить победоносный тон, аргументируя демократическим опытом на западе?

И пусть не найдется ни одного клеветника среди эмигрантских публицистов, который решится, вопреки всему, приписать нам скрытую симпатию к тоталитарному режиму. Мы видели левый тоталитаризм и правый тоталитаризм; мы испытали на себе оба режима вплоть до арестов, допросов, угроз, запретов, и даже более того. Мы имели возможность изучить оба режима до дна и относимся с нескрываемым нравственным и политическим отвращением к обоим.

Но о демократии мы мыслим гораздо выше и лучше, чем господа формальные демократы. И утверждаем следующее: страна, лишенная необходимых предпосылок для здоровой творческой демократии, не должна вводить у себя этого режима до тех пор, пока эти основные предпосылки не будут созданы. До тех же пор введение демократического строя может быть только гибельным для этой страны. 

Наша партия по всем идеологическим установкам и всей ее уже более чем десятилетней истории относится к Русскому движению и декларирует неприятие "левых" идеологий и соответствующих им организаций - как коммунистов, так и либералов. Мы можем корректно относиться к конкретному человеку, но свою линию обязаны выдерживать. Либо распускать организацию. Если мы этого не хотим, идеологические границы должны быть восстановлены и ясно обозначены. Мы не "красные" и не "белые". Мы - русские националисты.

В последние годы мы слишком много делали для других, стремясь сблизиться как с национал-патриотическими, так и с монархическими организациями. Но от нас ждали и ждут только "услуг", подчинения все более "социальным" инициативам, которые уводят нас в бесплодный проект, и не имеющий никакой концепции государственного и экономического будущего. Кроме того, увлечение публичными мероприятиями нивелируют орденскую сторону нашей организации и приравнивает нас к городским сумасшедшим, которым интересен не результат, а процесс - беспрерывное участие в каких-то уличных акциях и презентациях для всех - обезумевшей толпе, ничего не желающей понимать. Мы позабыли, что главное - это охранение общности соратников и поиск путей распространения Русской идеи. Эта сторона у нас тоже сильно ослабла, затеняясь "левой" риторикой наших союзников, прежде всего НПСР. Фактически мы пришли к кризису партийной идентичности и начали терять внятный образ даже в своих собственных глазах.

"Переформат" предполагает избавление от балласта - тех, кто ассоциирует себя с "Великой Россией", но ничего в ней не делает. А также расставание с теми, кто устал от соратничества и перешел в какие-то другие проекты. Мы должны на довольно длительный период прекратить участвовать в уличных мероприятиях и вернуться к ним только в тот момент, когда от этого будет хоть какой-то прок. Прошедшие годы показали, что русских людей на улице нет, и они предпочитают не участвовать ни в каких протестах, ни в каких шествиях или митингах. Действительно, все это похоже на отжившие политтехнологии, несущие организаторам и активистам очень серьезные угрозы от оккупационного режима. В ближайшее время нам нечего делать на улицах. Когда там будет русский народ, мы готовы будем к нему присоединиться и там представить свой проект будущего. А пока разговор об этом проекте - только для тех, кто ощущает в нем необходимость. Тем, кто мечтает о праздности и сытости, мы не помощники. Тем более, что они не получат ни того, ни другого - именно по причине своей духовной ничтожности.

Мы должны сделать упор на информационную и кадровую работу. Идеология давно создана, форматы пропаганды вполне ясны. Надо заниматься распространением пропагандистских материалов и привлекать в партию людей, которые являются или становятся носителями Русской идеи - русского национализма. Это план формирования субъектности, которая в последние годы рассеивается у всех "правых" организаций. Их, по сути дела, уже нет. Остались одни имитации или те, кто выдает себя за "правых", являясь анархистами или просто группами проходимцев, получающих задание от кураторов, назначенных олигархией или зарубежными врагами русского народа. Нам нужно сформировать внутренний круг солидарности, и только тогда проявлять себя вовне - когда это будет актуально.

Люди будущего сидят за компьютером, а не глазеют на объявления на столбах. Надо работать в сети, а у нас многие активисты даже не имеют компьютеров. Это все равно что не иметь телефона или не уметь писать. Это коммуникативная неоснащенность, а значит - бесполезность в деле распространения Русской идеи. В сети мы можем и должны находить единомышленников, выявляя их по характеру информации, которую они публикуют и переходя к общению "в реале", без которого не узнаешь, с кем в самом деле имеешь дело. Ибо слишком много фиктивных имитаций, слишком много пустой мечтательности и ролевых игр в самопрезентациях.

Главное направление - пропаганда и кадры. Если можете аргументировать, то следует входить в видеоформат или привыкать к аналитическим комментариям с позиций русского национализма. Дебаты с врагом особого смысла не имеют. Они только делят аудиторию. А нам надо ее завлекать на свое поле. Должны быть темы, которые можно освещать с веской аргументацией. Не надо звать на баррикады, которых нет. Людям надо напомнить, что они русские. И дать понимание того, что такое быть русским не только по рождению.

Каждый из нас личными усилиями может достичь незначительных результатов, но когда силы соратников складываются вместе и люди выступают под одним флагом, то возникает резонанс. Даже поднятый флаг означает, что жизнь не замерла, и что есть точка притяжения, куда люди могут обращаться либо в кризисный момент, либо когда у них в голове все сложилось, и одни готовы действовать с нами заодно.

Какие могут быть варианты участия в нашем общем деле партии "Великая Россия" (если есть готовность следовать Программе и Уставу):

1. "Поднять флаг" - стать координатором в своем городе, вести страницу в ВК или другой социальной сети, отвечать на вопросы, искать людей, формировать их в общую команду, которая способна к расширению деятельности.

2. "Стать бойцом информационной войны" - создавать и распространять в сетях агитационные материалы партии, участвовать в дискуссиях.

3. "Искать лучших" - целенаправленно искать единомышленников в сети и в жизни, приобщать их к общему делу, превращать сторонних наблюдателей в соратников. Сейчас сеть - то место, где присутствуют и могут быть вовлечены в русский национализм русские люди новых поколений. Именно здесь - главная работа. Надо искать людей, которые встанут под общий флаг и вместе с нами будут искать людей, понимающих, какое будущее нам необходимо, чтобы в нем сохранился и восстановил свою дееспособность русский народ, а Россия из оккупированной территории вновь стала Русским государством. 

Не материальные обстоятельства нашей жизни, а дух народа, выраженный в конкретных людях, берегут нас от судьбы Содома и Гоморры. И наша миссия - перед лицом Бога, а не идиотских представлений о "социальной справедливости". Эта миссия значительнее всего остального. Без нее - просто конец стране и народу. Для националиста важнейшее дело - самосовершенствование, включая самообразование. А образованный националист - это носитель Русской идеи, которую он представляет в любой профессии и в любом роде деятельности.

Выживание - удел рабов. Удел свободных людей - творчество, самосовершенствование, богообщение и общение с людьми, коллективные формы восхождения к Истине. Деграданты, которым интересны только собственные вполне скотские "социальные гарантии" и "свободы", нам не интересны. И не ради них мы стремимся спасти Россию от гибели.

Переформатирование работы партии пройдет в закрытом режиме - на съезде, где мы хотим видеть тех, кто готов пойти вместе с нами по пути длинной в жизнь. Тех, кто устал или увидел более интересный круг общения в других организациях, мы не удерживаем. Достаточно просто не прийти на съезд, и вопрос о прекращении членства в партии будет решен. Исход всегда свободен и бесконфликтен, если сам исходящий не начинает поливать грязью вчерашних соратников. А условия вступления изложены в Программе и Уставе.

Только на текущем съезде мы понижаем требования для вступления в партию. Мы рискуем ошибиться, но идем на этот риск. Потому что уход из партии остается свободным. И мы легко расстанемся с теми, кто прекратил продуктивную деятельность в нашем общем деле. Возможно, ушедшие будут полезны в каком-то другом деле. Но уже не для нас. В отношение всех остальных мы надеемся укрепить взаимное доверие совместным исполнением обязанностей соратников.

Тех, кто общался со мной в прошедшие годы и решил, что мы - единомышленники, я приглашаю на съезд "Великой России". Прочтите Программу и Устав, определитесь с тем, чем вы будете заниматься по указанным выше направлениям и - в путь! Свяжитесь со мной, задайте любые вопросы. Вы решите, походит ли вам "Великая Россия", а мы - подходите ли вы нам.

Лидер партии "Великая Россия"
Андрей Савельев

Источник: https://vk.com/wall-86502_84952